Архив библиотечной рассылки

Октябрь 2011 — Выпуск 44. 1812 год

Доброе время суток, уважаемый Читатель!

Один взгляд, случайно брошенный нами на календарь, напомнил о предстоящем в будущем году большом юбилее — 200-летии Отечественной войны 1812 года. 19 октября 1812 года победоносная французская армия покинула Москву.

Русскую столицу Наполеон занял 14 сентября практически без боя. Он был уверен, что, потеряв город, император Александр I подпишет капитуляцию. Но надежды французов не оправдались. В Москве французская армия попала в тяжелое положение. Большинство жителей покинули город, продовольственные склады были уничтожены приказу генерал-губернатора Ростопчина. Вскоре начались пожары, уничтожившие большую часть жилых и общественных зданий. Провианта нет. Жить негде. Армия превратилась в сборище мародеров. Все предложения о мире были отвергнуты. Наполеон оказался в тупике...

По воспоминаниям графа Филиппа-Поля де Сегюра:

<...> В тот момент, когда Наполеон делал смотр в Кремле дивизиям Нея, вдруг распространился слух, что в стороне Винкова гремят пушечные выстрелы: Несколько времени никто не решался сообщить Наполеону об этом. <...>

Наконец, Дюрок решился сообщить это. Император сначала изменился в лице, затем быстро оправился и продолжал смотр, но вскоре прибежал молодой адъютант Беранже. Он объявил, что первая боевая линия Мюрата уже подверглась внезапному нападению и была опрокинута. <...> Остатки отрядов, истощенные голодом, едва годились для одной атаки. А война снова началась! Это было 18 октября.
При этом известии к Наполеону вернулась пылкость его прежних лет. Сразу посыпались приказы, общие и детальные, — различные, но согласованные между собой и необходимые. Еще не наступила ночь, а уже вся его армия была приведена в движение. Сам император раньше, чем наступил рассвет 19 октября, воскликнул:
— Идем на Калугу! И горе тем, кто окажется на моей дороге!<...>

Наполеон вышел из Москвы 19 октября, заявив своим офицерам, что он идет к границам Польши через Калугу и Смоленск. Потом, показав на безоблачное еще небо, сказал им: «Неужели в этом сияющем солнце вы не узнаете моей звезды!» Но этот призыв к своей звезде и мрачное выражение лица доказывало, что он не так спокоен, как хочет показать! <...>

Армия еще с прошлого дня выступала из Москвы без малейшего перерыва. В этой колонне 100 тысяч солдат, шедших во главе, с ранцами, в полном вооружении, напоминали еще всемирных победителей. Но остальные, в огромной своей части, походили на орду татар после удачного набега. Здесь, на бесконечном расстоянии, в три или четыре линии, была полная смесь карет, фур, богатых экипажей и всевозможных повозок. Здесь трофеи в виде русских, турецких и персидских знамен, и гигантский крест с колокольни Ивана Великого; там — русские крестьяне, бородатые, сопровождавшие или несшие нашу добычу, часть которой они составляли сами; многие везли тачки, наполнив их всем, что они могли захватить.

Особенно бросалась в глаза толпа людей всех национальностей, без мундиров, без вооружения и слуг, ругавшихся на всех языках, подгонявших криками и ударами тощих лошадей, в веревочной сбруе тащивших изящные экипажи. Последние были наполнены или провизией, или добычей, уцелевшей от пожара. <...>

Можно было подумать, что видишь перед собой какой-то караван, бродячее племя или, скорее, древнюю армию, возвращавшуюся после большого набега с пленниками и добычей.
(Сегюр, Ф.-П. де. Поход в Россию : записки адъютанта императора Наполеона I / Филипп-Поль де Сегюр ; пер. Н. Васин, Э. Пименова. — Смоленск : Русич, 2003. — С. 192-195).

Похожую картину описывает и Лев Толстой:

В ночь с 6-го на 7-е октября [по старому стилю] началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.<...>

В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии <...> с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.

«Вот оно!.. Опять оно!» — сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. <...>

По переулкам Хамовников пленные шли одни со своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.

У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. <...> Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. <...>.

Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.

Все эти люди, лошади как будто гнались какой-то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески-решительное и жестоко-холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
(Толстой, Л. Н. Война и мир. Т. 4 // Толстой, Л. Н. Собрание сочинений в 22 т. / Л. Н. Толстой ; худож. Е. Ганнушкин, М. Шлосберг. — М., 1981. — Т. 7. — С. 99-113).

Так начинался великий исход из России непобедимой французской армии. Впереди у них многие версты пути до польской границы, холод русской зимы, муки голода, и беспощадные партизаны. Гений Наполеона, покорившего всю Европу и Северную Африку, не устоял перед русским народом.

Впереди нас ждет очень интересный год — год погружения в XIX век, век кавалергардов и прекрасных дам, век доблести, балов и славы. Впереди увлекательные конкурсы, обзоры книг и статей, списки различных мероприятий. А пока, давайте, немного почитаем...

• Глинка, В. М. Дорогой чести [Текст] : повесть / Владислав Михайлович Глинка ; худож. А. Иткин. — М. : Детская литература, 1971. — 431 с. : ил.
  Герой повести Сергей Непейцын, потеряв ногу еще при штурме Очакова, прославился во время Отечественной войны 12 года как лихой партизанский командир.
  
  
• Данилевский, Г. П. Сожженная Москва [Текст] : роман / Григорий Петрович Данилевский. — М. : Московский рабочий, 1977. — 256 с.
  Война прошлась по всем русским семьям. Не пожалела она и дочерей княгини Шелешпанской Ксению и Аврору, разлучив их с любимыми.
  
  
• Загоскин, М. Н. Рославлев, или Русские в 1812 году [Текст] : роман / Михаил Николаевич Загоскин. — М. : Правда, 1959. — 366 с.
  Накануне свадьбы, в мае 1812-го, Владимир Рославлев оставляет службу и отправляется в имение своей невесты Полины Лидиной. Он даже не подозревает, что его любимая делает все для отсрочки венчания. Ведь она любит французского полковника графа Сеникура...
  
  
• Мордовцев, Д. Л. Двенадцатый год [Текст] : роман / Даниил Лукич Мордовцев. — [Тюмень] : ИПП «Тюмень» ; Вектор Бук Лтд, 1993. — 432 с.
  Даниила Мордовцева не даром называли «русским Вальтером Скоттом». В романе «Двенадцатый год» он рассказывает историю бесстрашной кавалерист-девицы Надежды Дуровой.
  
  
• Окуджава, Б. Свидание с Бонапартом [Текст] : роман / Булат Окуджава. — М. : Советский писатель, 1985. — 286 с. : ил.
  Петербург, Москва... эти города где-то очень далеко, а в маленьких Липеньках отставной генерал Николай Опочинин готовится к обеду с Наполеоном, чтобы в последний раз послужить России...
  
  
• Толстой, Л. Н. Война и мир [Текст] : роман : в 2-х тт. / Лев Николаевич Толстой ; сост., предисл., коммент. С. Г. Бочарова. — М. : Слово, 1999. —  2 тт. — (Ин-т «Открытое общество», «Пушкинская б-ка»)
  
  

Приятного Вам и полезного чтения!

Выпуск подготовила Наталия Волкова.

Ведущая рассылки: Ирина Баженова.
E-mail: ЦГБДЮ г. Новоуральска
Телефон: (34370) 4 — 82 — 98

Подписаться на рассылку можно здесь

Посетите наш сайт: http://www.childlib.ru/